Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Последняя любовь»
Пресса «Последняя любовь» Исаака Башевиса Зингера
Автор: Ильинский А. // Зрительный ряд, №19, 2007г.   

«Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают...»
(Екклесиаст 9:5)

 

 

 

Выбор новеллы Исаака Башевиса Зингера «Последняя любовь» для постановки в театре «На Литейном» обусловлен, по-моему, прежде всего двумя причинами — Зингер, во-первых, великий, а во-вторых, еврейский писатель. Для постановщика Владимира Воробьева на первом месте оказалось слово «еврейский», а «великий» (то есть всеобщий, всечеловеческий) на втором. История разыграна в жанре традиционного еврейского анекдота. Крепкий американский дедок, миллионер и вдовец Гарри (Владимир Воробьев) стоически и с истинно еврейским юмором преодолевает невзгоды свалившейся на него старости.

 

Жить он намеревается, судя по всему, еще лет двести-триста, в отличие от своего секретаря-приживала-компаньона Марка (Сергей Заморев), который, в свою очередь, мечтает вскорости умереть на Земле Обетованной. Тут, на радость или на беду, в апартаменты к Гарри вваливается подгулявшая старушенция по имени Этель… (так у Зингера, но в спектакле язык не повернется назвать моложавую героиню Елены Ложкиной «старушенцией»). Хорошо, вваливается подгулявшая дама, вдова, новая соседка Гарри, удивительным образом, как две капли воды, похожая на его умершую жену Розалию. Елена Ложкина обе роли — живую Этель и ангелоподобную Розалию — играет с откровенным удовольствием и шармом, в меру хулиганя, в меру сохраняя серьез. Слово за слово, и вот между героями вспыхивает страсть. Далее светский ужин при свечах, предложение руки и сердца, новые планы и надежды… Вопреки Екклесиасту — «живые не знают, что они умрут». В разгар подготовки к свадьбе Гарри получает известие, что Этель выбросилась из окна своего какого-то заоблачного этажа, решив вдруг таким образом «вернуться» к своему покойному мужу Борису. Занавес.

 

Анекдот поставлен в лучших традициях современной антрепризы — «один стол, два табурета и три актера». Помпезное мрачно-черное оформление пространства сцены (художник А. Орлов) добавляет спектаклю изначально траурный колорит, но впечатления не портит. Более того, оно совсем не обязательно, если спектакль, скажем, будет играться где-то на маленьких клубных сценах в Израиле, или в соседней нам Финляндии. Но на этом «креповом» фоне так эффектно читаются белоснежные фигуры ангелов — Розалии и Бориса (опять Сергей Заморев)! По сути, роль Бориса должен был бы исполнять сам Владимир Воробьев или его клон, но тут получилась неувязочка, и мысль о том, что, в сущности, все мы однолюбы, повисла в воздухе.

 

В образе Марка Сергей Заморев чрезмерно увлекается показом некоего усредненного иудея-ортодокса. Жаль. По сути, намеченный Зингером диалог безбожника Гарри и восторженно-набожного Марка — это диалог о небесном и земном, о теле и душе, о жизни и смерти, о судьбе еврейства и всего человечества. В тексте все это есть, но на сцене пафос духовных исканий спрятан под шутовской маской словесных пикировок двух пожилых евреев. И общечеловеческое, всеобщее как-то теряется в «как бы» местечковом национальном колорите. Борис (его неуспокоившийся дух) сыгран Заморевым на грани клоунады. Смешно. А значит грань все же не переступил. Иначе было бы еще и страшно. Владимир Воробьев с юмором и любовью рассказывает эту историю, не пропуская ни одной подробности, настраивая своих партнеров на сценические «вкусности». Одна сцена «ужина» — это уже «песня»! А сцена воспоминаний о детстве и юности в довоенной Польше; а «погоня» разбушевавшегося Гарри за Марком!? Но от вопросов, поставленных автором, режиссер мастерски уходит, по традиции отвечая вопросом на вопрос: «Что-то не так? Вам не понравилось?»

 

— Да, нет. Понравилось. Просто и в самом деле что-то получилось не так. Самая малость.

 

Если не задумываться, почему переделанная Зингером цитата из Екклесиаста звучит так загадочно: «Живые не знают, что они живы, а мертвые не знают, что они мертвы», то можно получить полное удовольствие от увиденной «комедии с национальным колоритом» и провести неплохой театральный вечер.