Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Эдип-царь»
Пресса «Эдип-царь» Софокла
Автор: Шитенбург Л.// Красный. 2003. август   

10, 12 и 19 августа в Театре «На Литейном» спектакль «Эдип Царь». Удостоенный недавно спец-приза жюри «Золотой Маски», создан молодыми выпускниками курса Вениамина Фильштинского: режиссером Андреем Прикотенко и актерами Ксенией Раппопорт, Тарасом Бибичем, Джулиано Ди Капуа и Игорем Ботвиным.

 

Запугать себя Софоклом и сложнейшими (возможно, неразрешимыми) задачами постановки греческой трагедии на современной сцене молодая команда не дала. Например: в греческой трагедии есть какой-то «хор»? Щас споем! Виртуозные распевы со сложной ритмической основой, нечто абстрактно «фольклорное», придают действию объем, усиливают пафос — с тем, чтобы неожиданно довести его до абсурда. И гимн во славу Эдипа вдруг начинает пародировать патриотические комсомольские песни, а сомнения героев становятся застольным плачем фиванцев, изрядно приобщившихся к «пьяной горечи Фалерна».

 

Режиссерская ирония, мастерски воплощенная актерами — самая обаятельная черта спектакля. Художник Эмиль Капелюш сочинил занятные Фивы. Куча камней в углу, жертвенник в центре (периодически оттуда вырывается пламя), да еще над головами — грубые камни, обвязанные веревками. Почти по Булгакову — это те самые кирпичи, которые «просто так на голову никогда не падают», вещественный знак нависшей угрозы.

 

Материальный мир спектакля рукотворен, костюмы, выполненные лично художником Стефанией Граурогокайте — все эти мохнатые юбочки, вязаные носочки и маечки, молочные пушистые бурки (откуда так выразительно торчат головы) — ироничная стилизация под абстрактную первобытность, античный от кутюр.

 

Впрочем, чтобы этот спектакль стал обаятельным, было бы достаточно одной Ксении Раппопорт. Актриса словно создана для исчезнувшего амплуа «молодой царицы». Ей не страшен пафос. Ее Иокаста неотразима — она орудие и жертва Рока не менее чем Эдип. А психологически точной игры и эмоциональной заразительности с лихвой хватает, чтобы развернуть историю в свою сторону.

 

Слабость главного исполнителя подчеркивает силу героини, происходит «феминизация» трагедии. В речах царицы особенно слышны мысли о богах и судьбе. При этом все делается чисто по-женски, словно гнев олимпийцев — только повод, чтобы произнести вечное: «Я же тебе говорила!»

 

Однако упрямая ирония — неотделимая примета авторского стиля режиссера — ставит под сомнение самую суть трагедии. Прикотенко сделал все, чтобы выбить котурны из-под античной трагедии и превратить ее в драму. Драма получилась (Иокаста повержена, Эдип несчастен), трагедия — нет.

 

Все на месте, перипетия к перипетии, для прозрения Эдипа и последующего катарсиса выделено минуты две чистого времени (Прикотенко проявил себя как мастер насыщенных сосредоточенных пауз). Камни спущены на веревках и окружают Эдипа, актер оборачивается к зрителям — его веки заполнены красными лепестками. История рассказана.