Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Порвали парус»
Пресса «Слуга двух господ» Карло Гольдони
Автор: А. Никольская// Культура, 20-26 мая 2004 г.   

Странная это штука — талант. Про него порой можно сказать как про мед в песенке Вини-Пуха: «Он если есть, то его сразу нет». Вот поставил, например, молодой режиссер первый удачный спектакль, и сразу думаешь: какой талантливый человек, как здорово работает с пьесой, с артистами, с пространством.

Поставил второй, менее бесспорный, но интересный — размышляешь: ну что же, бывает, не все складывается, но все равно есть на что посмотреть. Показательна бывает цифра «три»: по третьей работе можно с большой определенностью судить о дальнейшей судьбе режиссера. Аргумент не самый безупречный, но проверенный практикой.

 

Таким третьим спектаклем явился «Слуга двух господ» Карло Гольдони для питерского режиссера Андрея Прикотенко. Того самого, который стал открытием прошлогодней «Золотой маски». Его озорной, изобретательный и умный «Эдип-царь», поставленный в театре На Литейном, подкупал и образом мышления, и умением интерпретировать сложную классическую драматургию, и актерскими удачами.

 

Следующим был «Elsinore» по шекспировскому «Гамлету» в московском Новом драматическом, небезупречный, но оригинальный и достойный внимания. От «Слуги двух господ» Театра на Литейном хотелось того же: небанальной разработки сюжета, озорства и легкости, актерского блеска. Однако спектакль поверг в недоумение, граничащее с разочарованием.

 

Если древнегреческая трагедия превратилась у Прикотенко в изящное зрелище, то с веселой итальянской комедией произошло прямо противоположное: она стала мрачной и тяжелой. Кажется, он хотел во чтобы то ни стало сделать нечто не похожее на традиционную костюмную комедию. В результате текст звучит, как чужой, логика ускользает, и спектакль рассыпается на ряд эпизодов, более или менее удачно сыгранных.

 

Режиссер нарядил героев в костюмы советской эпохи, озвучил происходящее песнями группы «Кино» вперемешку с печальными классическими мелодиями, а все комедийное свел к случайным фразочкам вроде: «Распони — мой партнер по бизнесу».

 

Художник Эмиль Капелюш возвел на сцене нечто среднее между морским портом и судоходной верфью: мачты недостроенных кораблей, скользящие туда-сюда лодки-помосты, рваные паруса, синий сумрак уходящего вдаль неба. В этом воздухе тяжело и жить, и дышать, и любить, и смеяться. Вот никто и не любит, и не смеется.

 

Герои — растерянные, одинокие люди, с куда большим рвением покушающиеся на самоубийство, нежели раскрывающие объятия. Клариче (Мария Лобачева), милая девочка-отличница в белых гольфиках, носит в чехольчике на груди острый кусок стекла, который готова в любую секунду пустить в дело. Темпераментный вояка Сильвио (Тарас Бибич) бродит по темным закоулкам, нарывается на драки и ищет случайной смерти.

 

Два заполошных отца семейств, Панталоне (Евгений Меркурьев) и доктор Ломбардии (Вадим Бочанов), то и дело прикладываются к фляжке и отчаянно распевают арию «Смейся, паяц!», чтобы не думать об ужасах, творящихся с их детьми. Однако к суицидальной юной парочке претензий меньше всего, поскольку она вполне убедительно играет почти детское стремление быть друг с другом, не любовь даже, а бегство от одиночества.

 

Куда больше вопросов вызывают другие персонажи, ибо мотивы их поведения непонятны, а исполнение порой просто ни с чем не сообразно. Красавец Флориндо (Игорь Ботвин), похожий на офицера НКВД, кажется, неспособен любить по определению: он непробиваем и холоден как айсберг. А в финале вместо того, чтобы воссоединиться с возлюбленной, он отвернется и бросит: «Я жду банкира, мне нужны деньги».

 

Хотя в какой-то степени любовника-неудачника можно понять, ибо от такой Беатриче и вправду сбежишь на край света. У Ксении Раппопорт она получилась форменной психопаткой, которая орет не переставая, брызгает слюной, швыряет об пол портфель, а в момент объяснения с любимым рыдает в три ручья и сбрасывает с себя его руки. Стильную, изящную актрису здесь просто не узнать — и это отнюдь не комплимент.

 

Героиню можно трактовать как угодно, если это оправдано и убедительно. А здесь этого и в помине нет. То же самое можно сказать и о Джулиано ди Капуа (Труффальдино). Этот статный молодец так старается припомнить весь текст, что совершенно забывает играть. В результате Труффальдино выглядит заторможенным недоумком, который путается не только в хозяевах, но и в собственных ногах. Впрочем, пресловутый слуга здесь вообще задвинут на второй план: из пьесы убраны все его коронные сцены, его присутствие в действии режиссеру явно не нужно. Однако на вопрос, что же являлось нужным, ответа не находится.

 

Слугой двух господ в данной ситуации оказался сам режиссер, ибо старается одновременно соблюсти вкусы молодежной аудитории и имидж «нестандартного интерпретатора классики».