Режиссер, драматург, музыкант Марк Розовский недавно выступал в нашем городе с моноспектаклем «Поющий Михоэлс». Теперь вот с помощью Розовского запел Мопассан в Театре музыкальной комедии: «О, милый друг». Вокальный «мопассанизм» оказался заразным, и почти одновременно с Опереттой запели в Театре  «На Литейном»  — драматург Валерий Семеновский и режиссер Владислав Пази выпустили оперу-буфф «Пышка».

«О, милый друг» по роману Мопассана когда-то поставили в Свердловске, но от Урала до Петербурга путь неблизкий. Пока трюхали пешочком, прошло 23 года. Почтенный возраст мюзикла сказывается и в простодушии обличения буржуазного общества, и в самоцитатности музыки Виктора Лебедева. «А! — восклицаешь, сидя на премьере, — вот эта мелодия из фильма «Небесные ласточки»;»О, вот это я слышал в «Охтенском мосте». Прав был ученый-атомщик из фильма «9 дней одного года»: «Хорошие мысли приходят редко: 2 — 3 раза за всю жизнь».

Напротив, «Пышка» — прямо с плиты. Вся такая обжигающая, брызжущая легким театральным хулиганством. Чего цирлих-манирлих разводить? «Мы — французы с Моховой», — поют студенты Театральной академии, приглашенные для службы «на театре военных действий». Дебютирующий в качестве композитора совсем еще зеленый Николай Орловский (в желтом пиджаке) с легкостью переходит от лезгинки к фашистскому маршу из 7-й симфонии Д. Шостаковича (действие новеллы Мопассана происходит во время франко-прусской войны).

Отношения с Мопассаном у Розовского и Семеновского складываются непростые. Жорж Дюруа (М. Заусалин) в Музкомедии садистски требует засунуть французского классика «в землю, в землю!». Драматург и актеры из «Литейной части» смотрят на писателя снисходительно (пусть живет!), и даже как-то раз Одинокий полководец (Сергей Амосов) напомнил: «Что-то далеко мы ушли от Мопассана».

«Милый друг» объемен, есть откуда черпать материал либреттисту М. Розовскому и стихотворцу Ю. Ряшенцеву. «Пышка» в подлиннике занимает страничек 30. Надо активно помогать Мопассану, чтобы классик сумел обеспечить полнометражный спектакль.

Розовский непримирим к приспособленцам, карьеристам. А Семеновского заботят не пороки общества в целом, а сегодняшняя «гнилая» философия интеллигенции. Все спутники Пышки, путешествующие в дилижансе, — современные социальные маски, жонглеры словами, яростные демократы и др. От графа, проповедующего относительность нравственных понятий (Александр Безруков), до «друга народа» Корнюде (Александр Майоров). Корнюде кричит о порядочности, равенстве, а сам канючит у «свободной женщины»: «Подари мне даром ночь любви», — и при первом же случае предает Элизабет (по прозвищу Пышка). Персонажи Розовского в своих приговорах выражаются чеканно: «Все люди — шлюхи!». Персонажи Семеновского сыплют двусмысленностями. «От национального позора армия оправится не скоро» — это о чем?

Однако удачный спектакль жив не столько концепцией, сколько интересным героем. Что же собой представляет Дюруа на подмостках Музкомедии? «Красавца мужчину» Розовский импортировал из театра «У Никитских ворот», которым и руководит. Секс-аборигенов в труппе Театра музкомедии не обнаружил. Это нехорошо! Необходимо вырастить в оперетточном коллективе фрачного героя. И не спорьте со мной!

Правда, М. Заусалин тоже не очень подходит на роль секс-символа. Он бодро танцует, поет, но при виде подобного «милого друга» женщины в зале не начнут тяжело дышать и рвать батистовые платки с монограммой. Нынешнему Жоржу гораздо больше подходит камуфляжная форма, чем поросячьего цвета фрак, в нем он щеголяет под конец представления. Зато роль Пышки «сидит» на Т. Тузовой (дебютантке Театра на Литейном) как влитая. Пухленькая резвунья с лихой шляпкой-таблеткой на макушке, певунья с колоратурой, плясунья с оттянутым носочком. И главное, ее Элизабет может служить мерой правды и естественности.

Конечно, «короля делает свита». А еще точнее, режиссер, свиту подбирающий. М. Розовский продвигает спектакль от публицистических всплесков к безлюбовно-психологическим сценам. Нервные всплески обеспечивает удачнее всего М. Луконин (спивающийся поэт Норбер де Варен). Это самая сложная фигура спектакля. Интим представлен квинтетом дам в ассортименте: от холодноватой интеллектуалки Мадлен, ни при каких обстоятельствах не снимающей колготок (С. Лугова), до заводной официанточки Рашель (Е. Крицкая), честно предлагающей бывшему кавалеристу «стать ее всадником». Так Жорж и передвигается: от кушетки к кушетке. Спектакль — от одного сюжетного «отрезка» к другому. Иногда мерное движение нарушается режиссерской шуткой: скажем, светящимися рогами покойного супруга Форестье (С. Выборнов).

Розовский делает спектакль «большого стиля» с Эйфелевой башней и многосоставным кордебалетом — многоногая гидра возлежит в пикантном дезабилье опять-таки на кушетках. Владислав Пази вместе с художником Александром Орловым кушетками не интересуются. На Литейном главный сценографический элемент — высокие католические исповедальни — они превращаются в дилижанс или в гостиничные номера.

«Литейщики» сочиняют камерный спектакль-капустник с участием Достоевского и Чехова. Театр рассказывает не про французских «нотр-дам», а про дешевую распродажу «русской тоски», «русской духовности» и прочих туристических «матрешек». Впрочем, забавнее всего оказались исторические куплеты: «Царица Клеопатра вела себя развратно».

О чем бишь я? Ах, да, о Мопассане. Как видите, Мопассан, переправляясь через Фонтанку, совершенно меняет голос. Настоящий «работник пера и топора» растолковал бы читателю, какой из мопассановских тембров приятнее. А я считаю: если читатель до сих пор не понял, то и говорить не о чем.