Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Квартирник. ХХвост – всему голова»
Пресса «Квартирник. ХХвост – всему голова» А. Хвостенко
Автор: Ильинский A. //Зрительный ряд. 2008, №20. 16–31 декакря   

«Нет повести печальнее на свете», чем повесть об исчезающей, (улетающей, утекающей, пропадающей) натуре. Однажды проснувшись, мы не увидим за своим окном привычного пейзажа. Что-то новое, совсем чужое глянет на нас с той стороны стекла. Обычный гражданин смирится, в лучшем случае задернет шторы. Художник возьмет кисть и краски...

Из честного и приятного желания собраться за общим столом и попеть хорошие песни ленинградского поэта и хулигана Алексея Хвостенко (Хвоста) получилось зрелище, во-первых, щемящее и во-вторых, возвышенное.

 

Авторы «Квартирника», режиссер Роман Смирнов и музыкант Дмитрий Федоров («Soundscript 33»), декларативно и демонстративно открещиваются от слов «стилизация» и «ностальгия». Но утверждение «здесь» и «сейчас», на мой пессимистический взгляд. довольно спорно.

 

Наверное, так себя чувствовали современники «серебряного века», увидевшие своих кумиров персонажами театральных и кинематографических постановок. Наверное, что-то подобное чувствовали зрители в 1937 году, увидевшие на сцене театра им. Вахтангова Бориса Щукина в роли Ленина. Тогда весь зал вставал в едином порыве, и в этом порыве, подозреваю, был не только восторг от наглядного лицезрения вождя, но и священный ужас перед таинством смерти и воскрешения. В «Квартирнике» нет персонажа по имени «Алексей Львович Хвостенко». Но его присутствие настолько ощутимо, что весь спектакль мне хотелось смотреть стоя и сняв шляпу, которой, впрочем, у меня на голове и так не было. Кроме тени Алексея Львовича на сцене непостижимым образом присутствовали тени Натальи Петровны (Пивоваровой), Андрея Игоревича (Романова, «Дюши»), Сергея Анатольевича (Курехина), Виктора Робертовича (Цоя)... Боже, как страшно продолжать этот список. И с каждым годом он будет только длиннее. Моя живая память охватывает только восьмидесятые — девяностые годы прошлого века. А если в зале окажется зритель годами равный Алексею Хвостенко? Сколько еще имен ему придется вспомнить?

 

Роман Смирнов и компания, словно в спиритическом сеансе, вызвали дух «поколения дворников и сторожей», и поэтому так очевидно стало, что это поколение исчезло, растворилось в прохладном Петербургском воздухе. Превратилось в предмет искусства, в легенду.

 

«Где же вы, кто жили, что тут были, Где же вы, куда, куда исчезли вдруг?»

 

Теперь актерам суждено изображать «Поэта», «Музыканта» и «просто Вову». Теперь круто заваренный чай будет на сцене изображать священный напиток «портвейн», столь необходимый для познания той, как теперь оказалось, великой эпохи... Актеры, они, наверное, и сами и поэты, и музыканты, и «просто Вовы», но они уже люди нового времени. Они смотрят на персонажей действа со своей стороны, из сегодняшнего дня.

 

Но хватит о духовном и высоком. Никакие, самые благие декларации и «сверхзадачи» не повлияют на заполняемость зала. А на этом спектакле зал, по-моему разумению, должен быть полон.

 

Все действо идет в сопровождении театрального оркестра, роль которого талантливо исполняет группа «Soundscript 33» Дмитрия Федорова, клавишника и саксофониста, аранжировщика хвостовских песен и композитора спектакля. Замечательная «сэксапильная экскурсоводша» (Анна Екатерининская) куда-то нас зовет, на что- то обращает внимание и к чему-то призывает. Зрители, уже знакомые с творчеством Хвостенко, поймут, о чем идет речь. Зрители, только открывающие для себя этого веселого и утонченного автора, ни черта не разберут, но вполне насладятся драйвом, с которым актриса «выбалтывает» текст в хрипящий мегафон. В общем, все поймут, что предстоит увлекательнейшая прогулка. Знакомые типажи, которых теперь все реже, но все еще можно увидеть на улицах Санкт-Петербурга, постепенно заполняют сцену. Ссорятся, мирятся, думают, говорят, как водится — выпивают, читают стихи, пляшут и поют. Такой коллаж не впервые встречается в постановках Романа Смирнова, но здесь все эти «молекулы» ленинградского населения объединяет добрый и ироничный дух и слог Хвоста. Спектакль представляет собою ряд причудливо объединенных номеров. Кто-то более удачен в своих «соло», кто-то менее. Из тех, кто «более», хочется отметить разноплановую, неожиданную, обаятельную Любовь Завадскую, которая вдобавок ко всем своим актерско-драматическим талантам еще и поет замечательно! Исполненная ею совершенно новая версия «Города золотого» — один из самых потрясающих мгновений этого спектакля. Но настоящее потрясение вызывает персонаж Александра Безрукова. Это пиджачно-галстучное, комсомольско-иезуитское бесполое существо наполнено нешуточной болью. Кто это? Несостоявшийся поэт и музыкант? Несчастный человечек, уничтожающий то, что любит? Сальери? Не знаю... Странный он какой-то... Кстати, и вокальные номера, в которых участвует Безруков, безупречны.

 

Еще вспоминается тот «мороз по коже», что пробирал во время песни «Конь унес любимого». Мистика! Не то парки, не то валькирии, не то просто вдовые бабы... Но страшно.

 

И финал. Идиллический. С широким столом, с чайниками вина (настоящего!), с попыткой, хотя бы символически, объединить актеров и зрителей, с попыткой превратить отрепетированное театральное зрелище в спонтанный квартирник, с попыткой соединить XX век с XXI веком. И хотя я в душе изо всех сил подпевал актерам: «Мы всех лучше, мы всех краше...», — но целоваться на сцену не полез, не стал кричать в лицо незнакомому человеку: «Чувак, ты — гений» — и не пригласил симпатичную девушку Татьяну «побродить ночью по Елагину». Потому что квартирник — это жизнь, а «Квартирник» это явление прекрасного искусства. «Квартирник» — это памятник людям и времени. Живым памятник не ставят. Хотя, может быгь, и стоило бы...

 

А еще «Это просто попытка хорошо спеть хорошие песни, то есть найти особое настроение, попасть в тон, обозначить тему и органично ее присвоить. Как Хвост мог присвоить случайно услышанную мелодию и на ее основе создать оригинальное произведение», — считают создатели спектакля. И в чем-то, несомненно, правы.