Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты

Пресса по темам:

«Горячо-холодно»
Пресса «Антарктида» Ульяны Гицаревой
08.10.2016 Автор: Мария Сизова // ПТЖ-блог   

«Антарктида» Ульяны Гицаревой впервые была представлена в программе «Первая читка» двенадцатого театрального фестиваля «Пять вечеров» им. А. М. Володина. И спустя полгода вышла в Театре «На Литейном».

 

Отдавая тогда тексты режиссерам, каждый отборщик ощущал себя немного Колумбом, то ли открывшим Америку, то ли застрявшим где-то на просторах необъятного драматургического океана. В такой ситуации никогда не знаешь, куда приплывешь, как к тексту отнесутся актеры, сможет ли их убедить режиссер, примет ли постановку руководство театра и так далее — миллион всевозможных «ли». В случае с «Антарктидой» встреча состоялась. Судно, начавшее свое движение 5 февраля, достигло берега 25 сентября. В роли капитана выступил выпускник РГИСИ (курс В. М. Фильштинского) Петр Чижов. А командой, без которой пьеса вряд ли нашла бы нужные широту и долготу, стали артисты Театра «На Литейном», художник Антон Батанов и видеохудожник Алексей Телеш. Полудокументальная история о геологах станции «Молодежная», закрытой после распада Советского Союза, уложилась в короткий театральный метр и стала попыткой игры Петра Чижова с театральной условностью.

 

Спектакль «Антарктида» строится как мокьюментари видео о хрониках полярной зимы. Причем делается все со знанием современного театрального этикета. Здесь и эффект одновременной съемки и моментальной проекции изображения сценического действия на экран, и псевдодокументальные монологи героев о себе с авансцены, и симультанное сценическое пространство, разбитое на несколько секторов, и многое другое.

 

Трое взрослых мужчин, не считая собаки, которую, кстати, тоже играет актер (Игорь Ключников), документируют историю своего знакомства с Антарктикой. Подходя вплотную к камере, они подробно описывают причины, заставившие их уехать с материка на «белую землю». Грубо говоря, поясняют нам, зрителям, свою спонтанную любовь к Антарктиде. Для кого-то она стала местом силы, как, например, для юного участника полярной экспедиции Левона (Виталий Гудков), двадцатитрехлетнего мечтателя и романтика нового времени. Ученому, исследователю Арктики и Антарктики Петру Георгиевичу Клюшникову (Вадим Бочанов) — заменила дом и в одночасье рухнувший Союз. А бывшего испытателя парашютов отца Александра (Александр Кошкидько) на миллиметр приблизила к Богу.

 

Доверительная интонация русских чудиков, заложенная в самом тексте, перенимается режиссером и всячески транслируется публике. В самом начале действия при включенном свете из зала на сцену выходит молодой парень с камерой (он же в спектакле пес Мишка) и снимает лица зрителей. «Не только вы на нас смотрите, но и мы вас видим», — говорит герой и приглашает к совместной работе: созданию фильма о пропавшей во льдах экспедиции. Дутики, свитера, утепленные ботинки как бы настраивают нас на серьезный лад. «Здесь вам не равнина, здесь климат иной» — говорят серьезные взгляды актеров, но легкий ироничный текст их героев словно улыбается и подхихикивает в ответ. Вот полярники сидят за столом, «обедают, только обедают» (словно в пьесах Чехова), а в это время в соседнем секторе сцены датчики регистрируют сейсмическую активность. Вот они едут сквозь снежную пургу на бутафорской машине, операторы ловко снимают их сбоку и выводят изображение на большой экран.

 

А вот Левон и Петр Георгиевич замерзают в снежной пустыне (пожалуй, одна из лучших сцен), вспоминают, кто из русских классиков где похоронен и как им там лежится, параллельно гримируясь друг напротив друга, делая что-то наподобие посмертной маски. Их речь намеренно замедленна, экран каждую минуту фиксирует понижение температуры с минус 35 до минус 65. Но снова затемнение, перебивка кадра, и в следующей сцене они уже хлещутся вениками в бане после чудесного спасения.

 

Набор сцен — хроник первого, второго и т. д. дней зимовки — связывается Петром Чижовым в разномастный кинофильм. В нем есть место для застольных страшилок старого полярника про Ленина, который лежит посреди Красной Площади — охраняет рубежи, а пионеры ходят вокруг него дозором и смотрят под ногти Ильичу, а там кровь. И для трогательных откровений якутской лайки Мишки о собачьем боге. И для точных молчаливых оценок батюшки. И для холодных кадров бумажной Антарктиды, сделанной из папье-маше и выведенной на экран.

 

Всего разного интересного и, можно сказать, не пыльного в этом спектакле много. Не хватает главного — связного художественного или эмоционального обобщения, происходящего в театральном кадре. Постскриптума пьесы об исчезнувшей экспедиции, исчезнувшей стране, затонувшей Атлантиде. Не мрачного, злого и при этом чрезвычайно точного сорокинского перца в «Теллурии», а мягкого, но вполне графичного ощущения распада империи у Ульяны Гицаревой. Осознания брошенности людей не в литературе, а в жизни. Далеко не сказочного прочтения прошедших двадцати лет. А еще — иронии, гоголевского смеха над своими героями, безусловно, любимыми, но чудаковатыми жителями теперь уже прошлого века.

 

 

Пресса по темам: